Права человека в современном мире: взаимодействие исламской и либеральной правовой культуры

Л.Р.СЮКИЯЙНЕН, доктор юридических наук, профессор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»

Проблема соотношения права, религии, нравственности и культурных традиций давно и активно разрабатывается не только юристами, но и этнографами, социологами, политологами, философами, а также учеными, представляющими другие направления гуманитарного знания. Правоведы обращаются к данной теме, прежде всего, при изучении истории права и правовой мысли, анализе специфики юридических правил поведения в сопоставлении с иными социальными нормами, а также в ходе сравнения различных правовых систем (семей). В частности, европейское право сформировалось и на протяжении длительного времени развивалось под влиянием как римской правовой традиции, так и христианских догм. Это касается и ведущих направлений европейской средневековой правовой мысли.

Литература по общей теории права не обходится без сюжетов, посвященных особенностям юридических норм, которые отличают право от других социальных регуляторов, прежде всего, нравственности и религии. Имеется немало публикаций, специально посвященных этой тематике1.

При рассмотрении различных национальных культур, как правило, делается акцент на том, что если в одних странах (например, западноевропейских) в системе социально-нормативного регулирования явно превалирует право, то в других (в частности, в Китае или Японии) верх берут нравственность, правила этикета и вежливости.

Представляется, что правовые системы различаются как по внутренним, формально-структурным признакам (неслучайно одним из важнейших критериев является характер юридических источников и наличие специфических правовых институтов), так и по внешним параметрам – соотношению права с иными социальными регуляторами, его месту в общей системе ценностей и ориентиров, которыми руководствуются люди в своем поведении. Здесь и обнаруживается взаимодействие права с религией и нравственностью. По этому признаку все указанные социально-нормативные культуры в целом делятся на две группы - те, где право является лидирующим и определяющим границы действия других регуляторов, и такие, в которых, наоборот, юридические нормы поставлены в зависимость от иных, высших по отношению к ним, ориентиров.

Очевидно, данный критерий лежит в основе серьезных различий между европейской в широком смысле и исламской культурой. Ведь европейское (и западное в целом) общество характеризуется очевидным превалированием правовых ценностей, которое нередко доводится до своего логического предела в условиях господства принципов секуляризма и светского государства. В результате право оказывается формально полностью отделенным от религии и, в значительной степени, даже от нравственных ценностей. Оно измеряется собственными внутренними параметрами и в своей легитимности не может быть оспорено с позиции не только веры, но и морали.

Во всяком случае, здесь правовые нормы и принципы, получившие официальное признание и закрепление, по большей части теряют силу или подвергаются пересмотру лишь в случае своей юридической некорректности, но никак не по причине их противоречия нравственным или религиозным постулатам. Наоборот, эти требования, отражающие мнение отдельных, пусть и влиятельных, сегментов общества, уступают перед универсальным регулятором, которым является право. Именно оно считается олицетворением справедливости и разделяемых всеми ценностей.

Для того чтобы получить всеобщее признание, религиозные или нравственные ценности обязательно должны облекаться в правовую форму и получить юридическое обоснование, которое, в свою очередь, опирается на чисто правовую аргументацию. В итоге нередки конфликты между правом, с одной стороны, и религией вместе с моралью – с другой. Причем в таком противостоянии верх берет право (показательный пример - юридическое признание однополых браков или правовое допущение резко негативных и даже оскорбительных оценок религиозных воззрений).

В мусульманской среде (собственно в исламских странах или в рамках сообществ мусульман за пределами мусульманского мира) веками существовало и до сих пор сохраняется иное соотношение между правом, религией и нравственностью. Конечно, нельзя утверждать, что право здесь вообще не играет серьезной роли. Но реальностью является тот факт, что оно лимитировано религиозными (а значит – нравственными) мерками, поставлено в зависимость от них

Аналогичным образом современная исламская юриспруденция трактует и права человека. Типичным в этом отношении является Исламская Декларация прав человека 1990г., одобренная на форуме министров иностранных дел стран-членов Организации «Исламская конференция» (с 2012 г. – Организации исламского сотрудничества). Согласно ст. 24 этого документа, все закрепленные в нем права и свободы ограничены нормами шариата2.

Интересно, что в период становления и на начальных этапах развития практически все основные правовые системы современности опирались на теологические источники. Но в своем нынешнем виде европейское право уже никак напрямую не связано с религией, а исламское право, наоборот, в целом не может рассматриваться вне религиозного сознания и соответствующей ему нравственности. Данная особенность служит подтверждением того факта, что если в Европе в целом достаточно давно произошло отделение религиозного от мирского, то в мусульманском мире до сих пор ислам охватывает, по сути, все стороны жизни общества и мусульман.

Здесь и в наши дни религиозное и мирское начала сосуществуют в рамках ислама, выступающего, как говорят мусульманские мыслители, одновременно и религией, и государством. Поэтому даже с учетом заметных различий между этими двумя сторонами жизни мусульманского общества они теснейшим образом взаимодействуют. В итоге исламское право, будучи в целом юридическим феноменом, испытывает серьезное влияние религии ислама и соответствующих нравственных стандартов. Условно говоря, над исламским правом в юридическом смысле стоит шариат, который выступает преимущественно в качестве религиозного феномена.

Для мусульманского мира в целом характерно заметное несовпадение официально провозглашенных норм законодательства с массовым правосознанием и сложившейся в обществе системой ценностей, которые формируются под определяющим влиянием традиций, прежде всего, исламских догм. В частности, если конституции мусульманских стран закрепляют принципы свободы и равенства всех граждан независимо от расы, пола или вероисповедания, то это еще отнюдь не означает, что исламская правовая мысль последовательно отстаивает указанные критерии, и на практике они реализуются в точном соответствии с буквой закона. Именно исламские принципы вместе с местными традициями существенно корректируют положения законодательства, наполняют их особым содержанием. Без учета такой специфики анализ позитивных правовых норм будет неполным, а то и просто ошибочным. Именно этим исламское понимание прав человека отличается от демократических либеральных стандартов.

Речь, в частности, идет о различной трактовке свободы человека и ее пределов. Если либеральный взгляд допускает ограничение свободы одного человека лишь рамками свободы других людей, то исламская мысль связывает эти границы, прежде всего, с императивными нормами (главным образом, с запретами) шариата. Причем эти предписания со стороны могут казаться посягательством на права и свободы человека, но ислам их воспринимает как высшую, божественную, справедливость.

Принцип ограничения прав и свобод человека религиозно-этическими рамками характерен не только для ислама. Напомним принятые в июне 2008 г. «Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека», в которых важнейшей целью жизни человека названа не свобода, а обретение спасения и избавление от грехов. В этом документе говорится также, что свобода выбора не есть абсолютная и конечная ценность, поскольку она не может оправдывать нарушения божественных заповедей, а должна быть направлена на свободу человека от греха.

Внешне такой подход практически совпадает с особенностями исламского взгляда на проблему прав и свобод человека. Но между ними есть одно принципиальное отличие. Дело в том, что в странах европейской правовой традиции (включая Россию) в условиях светского государства указанные религиозно-нравственные ориентиры, как правило, лежат как бы вне сферы юридически признаваемых прав и свобод человека, непосредственно влияя на них только в том случае, если они принимают правовую форму.

В странах, где преобладает исламская правовая культура, ситуация иная. Здесь религиозно-нравственные догмы ислама, относящиеся к внешнему поведению человека в мирской сфере, являются не просто этическими требованиями или заповедями веры, а выступают важнейшей частью фикха в значении всеобъемлющей системы правил взаимоотношений людей. Среди таких правил выделяются предписания, которые исламская мысль относит к безусловно однозначным по содержанию и безоговорочно императивным по своему источнику, поскольку они установлены Кораном или Сунной Пророка Мухаммада. Эти нормы воспринимаются массовым религиозным сознанием как неотъемлемый элемент образа жизни мусульман. Если к тому же они превратились в местные традиции и обычаи, то ни общество, ни законодатель не могут их игнорировать.

Современное исламское правоведение формально признает большинство прав и свобод человека в их либеральном понимании, но ставит их в зависимость от соблюдения императивных предписаний шариата, что существенно изменяет саму природу института прав человека. Хотя ислам видит важные в правовом отношении различия между религиозной и мирской сторонами жизни человека, но принципиально их не разделяет.

В частности, свобода религии понимается исламской юриспруденцией не только как право на исповедание веры и совершение религиозных обрядов, но и свободное (иногда и обязательное) следование исламским традициям в мирской жизни (например, относительно женской одежды). Кроме того, со ссылкой на императивные положения шариата исламская концепция прав человека трактует принцип равенства по-своему, придерживаясь не строго юридических, а, скорее, социально-нравственных критериев.

Таким образом, исламские критерии продолжают достаточно серьезно влиять на закрепление прав и свобод человека, практику их реализации. По сути, эти ориентиры в том или ином виде приобретают правовой статус, включаются в законодательство или санкционируются в косвенной форме. Религиозно-этические ограничители играют заметную роль в самом понимании указанных прав и свобод, включая принцип равенства. Можно констатировать, что право в большинстве мусульманских стран по содержанию и по форме не освободилось от исламских традиций, которые остаются не только религиозными правилами, но и правовыми регуляторами. Причем независимо от того, закрепляются ли эти исламские нормы в законодательстве или действуют за его рамками, они формируются в значительной мере под влиянием исламской правовой мысли, точнее говоря – фикха.

Позиции современного исламского правоведения по отношению к правам и свободам человека крайне важны. Во многих мусульманских странах ни один серьезный шаг в этой области невозможен, если он не опирается на исламскую правовую аргументацию. Она во многом определяет понимание соответствующих конституционных положений, которые часто трактуются в пользу исламских традиций.

Хотя содержание таких статей конституций относительно прав и свобод человека может толковаться и в ином ключе. Дело в том, что эти предписания являются лишь правовой формой закрепления и защиты господствующих в мусульманском обществе ценностей, которые формируются не в последнюю очередь под воздействием исламской правовой мысли. Представляется, что именно ее развитие будет в существенной степени определять перспективы того, насколько исламское понимание прав и свобод человека сможет приблизиться к международным демократическим стандартам.

В условиях достаточно серьезных расхождений в позициях исламских юристов по этому вопросу особый интерес вызывает то течение исламского правоведения, которое в принципе открыто к диалогу. Оно проявляет готовность адаптироваться к реалиям нынешнего мира. В частности, о становлении такого подхода говорят многие решения Европейского совета фетв и исследований. Их анализ убеждает в том, что, действительно, исламский и либеральный взгляд на права человека разделяют достаточно серьезные непреодолимые противоречия. Однако предел взаимного сближения этих конкурирующих представлений, еще далеко не достигнут.

1